Таинственный народ чудь, некогда живший на территории Русского Севера, впервые упоминается в «Повести временных лет» около 1113 года. В ней приводится свидетельство о том, что, преодолев сопротивление чуди, «славяне автоматически стали называть чудью другие финноязычные народы». Русское название «чудь» (tsjude) было, таким образом, расширительным, не включавшим точной этнической идентификации.
По мнению Р. А. Агеева и Е. А. Рябинина, чухарями и чудью называли вепсов. Н. Первухин в 1888 году распространял наименование чудь на вотяков. М. Фасмер писал о том, что чухарь «название близкородственного карельцам населения в уезде Лодейное поле». В словаре В. И. Даля чудь названа «народом дикарем, жившим, по преданию, в Сибири, и оставившим по себе одну лишь память в буграх (курганах, могилах)». Остатки чуди Ю. И. Смирнов видит в сету – обрусевших эстах. Норвежский исследователь Л. И. Хансен считает, что чудь – это не только финские народности, жившие у Балтийского моря, но и другие, с которыми контактировали русские Севера, – воты и эсты на западе. Образ чуди сохранился в северорусской и норвежской повествовательных традициях. В Норвегии устные рассказы называются сагн. О. Сольберг утверждает, что слово sagn связано с глаголом å si (говорить).
Этноним чудь(в Архангельске – чухарь, чуча, чучкарь) в русской культуре имеет длительную историю. Р. А. Агеева приводит многочисленные гипотезы о происхождении этого наименования и его этнической идентификации. При ведем одну из них. Исследовательница высказала предположение, что «название древнего племени „чудь” связано с обозначением глухаря в саамском и некоторых других языках территории Севера». М. Фасмер также предположил, что наименование «чухарь» возникло в результате преобразования финно-угорского названия глухаря. А. И. Попов считал, что у саамов слово «чудде» / «чутте» означает враг, противник.
Дальнейший анализ мест записи преданий и сагн дает возможность сделать вывод о том, что сюжеты о нападении чуди на местное население оказались распространены среди саамов, в том числе и кольских. Истории о чуди, вероятно, восходят к воспоминаниям о разбойных набегах на этот народ. Уже в конце эпохи древненорвежского вождя Отара имели место нападения квенов, говорящих на финском языке, на Северную Норвегию. Квены были отдельным народом. С конца XII в. древненорвежские источники описывают Квенландию как район, находящийся на границе Финляндии и Карелии. Начиная с XVIII в. слово «квен» получает еще одно значение − финн-мигрант, переселившийся в Северную Норвегию.
Образ чуди, присутствующий в рассказах, нельзя соотнести ни с карелами, ни с иными финно-угорскими народами, вероятнее всего, что это наименование относилось к шведам. Предания из Северной Норвегии, записи которых делались в течение всего XX в., восходят к выражению «они источали зло».
В современной русской речевой практике этноним чудь используется в качестве локально-группового прозвища.Прозвище чухари, как и само слово чудь, в архангельской речевой практике приобрело значение ругательства и используется в отношении людей, отставших, по народным представлениям, в социокультурном плане.
Д. К. Зеленин рассматривал коллективное прозвище чудь белоглазая как присловье, имеющее антропологическое значение. Автор писал, что это прозвище «очень верно и метко характеризует финский тип». Можно предположить, что за определением «белоглазая» стоят мифологические представления о слепоте иномирного существа. Представители «чужого» мира могут находиться в «своем» пространстве (колдуны, иностранцы, коновалы, кузнецы и др.).
