Все творчество автора на сайте стихи.ру
«Праведы»
Тому, кто уже наверху, не нужна опора,
Он сам — Основа: Горы растут сверху.
Есть мысли с-Оответственные, от Ума.
Тогда что от Раз-ума?
Вестимо что — ЗаРаза.
«Тигра»
А Я Тигра!
К тому же еще Скорпиён!
Бывает, — как жахну пол-литра!
И мя не обьять с всех сторон!
Хожу, — брожу,
Ем время ложкой,
Поймаю, — сразу расскажу,
Я тигра, — но совсем не кошка!
«О Шиве»
Все, что вступает в союз с Богом,
Имеет верную Дорогу,
Господь Шива только знает,
Где куда и кто летает,
Сидит, да медитирует,
Поймал его Лиру Я;;;
«Курень»
Гвардия не бывает черной,
А иначе — это банда,
А иначе — это порно,
И ей путь — только в Уганду!
«Победа»
Победа! Победа! Победа!
— Не важно, — во вторник иль в среду,
Но я к вам приеду! Приеду! Приеду!
Не туз, — не похож на полпреда.
Я буду Вам песнь свою петь громогласно!
Ведь это прекрасно! — Прекрасно! — Прекрасно!
И вовсе поверьте и не опасно,
Хоть песнь прозвучит мощно и властно.
— Ойся ты ойся, — ты меня не бойся,
Я тебя не трону, — сядь и успокойся…
«Оконца»
Левый берег, правый берег,
Посредине островок,
Можешь милая мне верить,
Я вернусь, — настанет срок!
Пусть укажет мне дорогу,
Сердца твоего маяк,
— До тебя еще немного
Мне осталось.
-Это как?
— Как рукою тронуть солнце,
— Как увидеть в темноте,
Два зашторенных оконца,
— Вот, что значит путь к тебе!
«Чай»
Под сенью гор Алтайских,
За святость, — не за упокой,
Почти что в кущах райских.
Ён был душист, горяч и крепок,
Бодрил и насыщал пустоты,
Из разных трав, — мельчайших веток,
Его б хватило на три роты.
А мы все выпили вдвоем,
Поскольку час беседы длинен,
К тому же рядом водоем,
Чьи воды глубоки и сини.
Мудрец сказал: — «не обожгись»
Мудрец ответил: — «что же в том?»
Такая братцы живопись,
— Сидели мы тогда вдвоем.
Коль чая много, — не спеши,
Идет разлитие души…
— Мол поболее денег давай,
И все будет верней,
Чем обещанный кем-то рай,
Отвечал казачина ему,
— Зачем воину и поэту золото?
Вы видите, что молод я?
Не трогайте пожалуй кшатрия,
И не узнаете беды, — ея…
И не увидите войну!
Ответ:- Разве богатство кто то отменял?
Тем более это бизнес с минимальным вложение в себя
Я с Богом, — но не в церквях,
По сей час Богат, — что — Ах! Ах!
Как Ваши милые дела?
Надеюсь все идет по норме?
И тема — вовсе не стена?
Я в Ейск приеду к Атаману,
Дней десять, аль двенадцать в том,
— А может быть увидимся нежданно?
Гутарить будем — ни о чем?
— Я не в Ейске, я в Москоу,Дмитрий
Кристина, — это очень здорово,
Поосторожнее с чеченским говором!
Оуу,хорошо) думаю, не украдут)
Я возверну, как есть обратно,
Но donner weter! — Неприятно!
Успехов! — Радости! — Любви!
Пойду я чистить сапоги.
Но настолько прочна цивилизация, — что иной
И сгинул бы под прессом стенаний,
А я откатился в сторону, — с тем, что пой,
С огромным количеством знаний.
Я вовсе не бронепоезд,
— Я просто Герой двух войн,
Слава Великому! — Не упокоен,
Но Вами я восхищен, — поймите, — по русски скроен,
— А значит не порабощен.
Ваш лик достоен обожанья,
Но не слепого, — вовсе нет,
Любви прекрасны много грани,
Им подчинен весь белый свет.
Вы так прекрасны недотрога,
Что голову склонил казак,
Ваш лик прекрасейший у Бога,
И раз все вышло ровно так,
То Вы позвольте, — я, признанье,
Озвучу Вам, Вы уж простите,
Все, что озвучу — не за гранью,
Я верю — это » дольче Вите»
Я в Вас влюбился мимолетно,
Но был повязан я судьбой,
Теперь я холост, — вот я, — вот я!
Сам по себе. И? — Лишь только свой!
Я ведь Вас видел, был прельщен,
Но был тогда порабощен,
Простите милое созданье
За это вот в любви признанье.
Я не мог, — ведь нельзя,
В рамках кредо поэта,
— И совсем не ферзя,
Нужно кратко и емко,
Как мя Бог научил,
— Точно, громко и звонко!
— Для беды — нет причин!
Ведь все будет прекрасно!
Будет лучше чем есть!
Говорю не напрасно!
— Главно совесть и честь!!!!!
Захлопни дверь, — чтобы не дуло,
Я приоткрыл и этим маюсь,
— Сижу на ненадежном стуле,
— Но Я уверен, что возврата,
Не может быть, — Нас не сломить,
У Ра! Воскликну многократно!
И буду Радости творить!!!!
Но не слепого, — вовсе нет,
Любви прекрасны много грани,
Им подчинен весь белый свет.
Вы так прекрасны недотрога,
Что голову склонил казак,
Ваш лик прекрасейший у Бога,
И раз все вышло ровно так,
То Вы позвольте, — я, признанье,
Озвучу Вам, Вы уж простите,
Все, что озвучу — не за гранью,
Я верю — это » дольче Вите»
Я в Вас влюбился мимолетно,
Но был повязан я судьбой,
Теперь я холост, — вот я, — вот я!
Сам по себе и. Только свой!
Я ведь Вас видел, был прельщен,
Но был тогда порабощен,
Простите милое созданье
За это вот в любви признанье
когда сходились нити мирозданья,
но отвечаю собственной главой,
не видел я прекраснее создания,
да, неуемная, притворная порой,
но все же очень , очень милосердна,
я был на костылях, сентябрьский зной,
лишь ты была благому сердцу верна,
лишь ты сказала — «как дела?»
лишь ты взирала с состраданьем,
когда мой разум боль крала,
особенно тем утром ранним,
но все прошло, я вновь казак лихой,
тружусь, сбираю сотню чинно,
вот вспоминаю хмурою порой,
добрым словцом красивую дивчину
Я шел к старинному дружку,
И тут знакомица, вся в ретро,
Розъяла разом всю тоску.
Я ей, — «привет!», — Она в начале,
Меня увидела с главой,
Склоненной в многие печали,
Пой сердце, — сердце пой!
Потом видались, — всяко разно,
Но тот порыв я не забыл,
_ Я помню, что она прекрасна,
И от того все не остыл
преподаватель нам дерзил слегка,
ходя по этой малой комнате,
не зная сам наук наверняка
а я смотрел на лик рассеянный,
скучающий, но полный мысли,
мечтательностью весь овеянный,
а взор стрелял быстрее пули быстрой.
я вас запомнил, как запоминают
рассвет в горах, или в тайге закат
такое даже годы не стирают,
и с вами встрече был бы рад.
вы помните, конечно помните,
тот спор который мы вели,
но некий тавр ходил по комнате,
и глас растаял наш вдали…
ПРОХОДИЛО РЯДОМ, — А Я СЛЕП,
Я БЛУКАЛ ПО НИТи мироздания,
радостью природы креп,
мы видались далее,
и, дан и я,
быть в потоке разных мира суеты,
но запомнил стан ея,
— разным сутолоком вопреки.
что могу сказать об лике я том?
— Он прекрасен, как не покрути,
Не таков, как всюду, не опасен,
и способен дале повести,
К сути, чей порог не частен,
К изначальному порядку бытия,
Безусловно — этот лик прекрасен,
Очень жаль — козачка — не моя….
сини очи черны брови.
ты основа мирозданья,
лишь тобою Бог нас ловит,
голос твой, как нить творенья,
лик подобен звезды свету
под твоей благою сенью набирает разгон лето
Он уехал хату защищать,
— Разве ен от этого не светел?
— Аль не можешь ты его обнять?
Он вернётся, лишь бы его ждали,
Нарисует новый светлый путь,
Утолит чрезмерные печали,
— Само главно, — лик тот не забудь….
Бесчувственно, черство и бессердечно,
И жизнь протекает сквозь пальцы печально,
Под небом, что благостно и предвечно…
Навязаны образы, чувства и формы мышления,
Свое — лишь из очень раннего детства,
И то, — вспоминаешь как недоразумение,
Влюбленность к девчонке, что жила по соседству…
«Любовь, — что-то из книжек слезливых,
Добро, — хорошо если только моё,
И в целом, — ловить жизнь нужно за гриву,
— Тот счастлив, кто сам свое счастье кует!»
— Я Вам возражу, — мои Други сердечные!
Любовь, — это сила — творящая все!
И что бы пройти по Пути Млечному,
Лучи в Мир Любовь, — лишь она все спасет!
Вникает в кровь, как ветер ледяной,
У всех икон бывает рамка,
— Но стало так все не со мной,
Вассалов мало, мало, мало, мало…
И слышу топот громогласный,
Меня почти уже не стало,
Мое рождение — опасно.
Хоть их сюзерн был в полном праве,
Но стал предательством мой дом
Взираю на решеток ставен,
— Им всем опасен мой геном.
— Смоги, смоги, смоги, смогги!
Избегнуть всех своих рутин,
Иначе думать не моги!
Стань воином, но не в строю,
Стань гражданином, не в струю,
И я тебе тогда спою,
— «Заунывную песнь свою».
Знай честь, знай совесть,
Знай все то, что знал твой дед,
И тая весть,
Тебя избавит от всех бед,
И это будет тот ответ,
Который ты искал повсюду,
— Не думай слово — «нет»,
Тогда тебя настигнет чудо.
Я шел к старинному дружку,
И тут знакомица, вся в ретро,
Разъяла разом всю тоску.
Я ей, — «привет!», — Она в начале,
Меня увидела с главой,
Склоненной в многие печали,
Пой сердце, — сердце пой!
Потом видались, — всяко разно,
Но тот порыв я не забыл,
_ Я помню, что она прекрасна,
И от того все не остыл
Бесчувственно, черство и бессердечно,
И жизнь протекает сквозь пальцы печально,
Под небом, что благостно и предвечно…
Навязаны образы, чувства и формы мышления,
Свое — лишь из очень раннего детства,
И то, — вспоминаешь как недоразумение,
Влюбленность к девчонке, что жила по соседству…
«Любовь, — что-то из книжек слезливых,
Добро, — хорошо если только моё,
И в целом, — ловить жизнь нужно за гриву,
— Тот счастлив, кто сам свое счастье кует!»
— Я Вам возражу, — мои Други сердечные!
Любовь, — это сила — творящая все!
И что бы пройти по Пути Млечному,
Лучи в Мир Любовь, — лишь она все спасет!
Не меньше, а может и больше чем мы,
— Мол, — все так устроено под небесами,
Всегда, все, все время хоть как-то больны!
А я так отвечу, родной ты мой Человечек,
— Не хочешь болеть, — забудь про еду,
Ведь лучше чем голод, ничто нас не лечит,
— В любви проживешь тогда жизнь не одну!
Не жарь, не вари, — не возьми чужой плоти,
Ешь мало, но с радостью, сочно и вкусно,
Любой кусок мяса твой век укоротит,
— Готовит болезни повар искусный…
Все то, что природа благою рукой,
Дает от щедрот своих безграничных,
Заполнит пустоты духа собой,
— Забудь про целителей этих больничных!
Красный, — так любит машины, дома,
Красный, — исток, о других он не знает,
Красной, — была как-то наша страна…
Оранж, — страсть к обнаженным телам,
Оранж, — по сути жизни творит,
Оранж, — кому-то сплошной стыд и срам,
Оранж, — весь мир людьми заселит!
Желтый, — воля к победе и жизни,
Желтый, — не знает препон и преград,
Желтый, — весь мир сквозь пламени призму,
Желтый, — и каждый мужчина солдат.
Зеленый, — нет цвета мудрее и глубже,
Зеленый, — сердечной любви изумруд,
Зеленый, — и воздух прозрачней и лучше,
Зеленый, — вас всюду любят и ждут!
Голубой, — небес чистота первозданная,
Голубой, — вдохновения истинный смысл,
Голубой, — эфира красота несказанная,
Голубой, — нас уносит божественно ввысь!
Синий, — сверкает всевидящим оком,
Синий, — цвет разума дарящий свет,
Синий, — не ведает дверей и окон,
Синий, — на каждый вопрос отыщет ответ.
Фиолетовый, — к наивысшей гармонии мост,
Фиолетовый, — единый путь к Богу,
Фиолетовый, — благодати Вселенской прирост,
Фиолетовый, — идущий осилит дорогу!
Знать-то незачем кому она нужна,
Не ему использовать уловки,
Не его она пресечь должна…
И бедняге гладя шевелюру,
Редких, длинных спутанных волос
Он ветвях осин исполнит партитуру,
Не ответив на поставленный вопрос,
Бог зачем? За что? Быть может все ошибка?
Не меня, — ну где же ты Господь?
А ответ один — небесная улыбка,
Что заполнила собою небосвод…
В восторге от того, что болью
Да злобой суетливой и тоской
Наполнен человеческой юдолью
Кто помнит опыт прошлых воплощений?
Лишь ветер шепчущий в пустынных дюнах,
Об прошлых опытах лишений,
О будущем рожденном в рунах
Поет он иссеченным скалам,
Те же, не в силах удержать секреты,
Рождают их в таинственных опалах,
Запечатляя в них грядущие рассветы.
И ты, киркою высекая искры,
Однажды извлечешь на свет один,
Чуднее бирюзы и аметистов,
Он будет в царстве камня господин.
И ты ему задашь один вопрос напевно:
-Что ждет меня в грядущем дне?
Ответ его прогромыхает гневно,
-«Ты снова станешь плесенью на пне!»
Что нам воспарить никак не возможно,
— Что мы к телесам прикованы тонной,
И цепи привязки разбить очень сложно
Что стоит шагнуть за грань земной тверди,
Как тут же стремительно шлепнешься вниз,
А там, в глубине тебя ждут уже черти,
С наградой за то, что покинул карниз…
Что птицы, — они на то ведь и птицы!
А ты вот дружок — не аэродинамичен,
И если взмахнешь, — то только ресницей,
Итог для попытки — кровав и логичен…
А он вот не слушал, не думал, а верил,
— Откинув бессмысленный свой земной рок,
Он духом своим небосвод весь измерил,
— Поймав восходящий воздушный поток!
Луч света пробился в слепое ничто
И стало чуть видно слепым нам когда-то
Что ад не кромешен, — что есть одно но…
Туман обрел форму, — все высветлив краски,
А лучик за лучиком все прибывал,
В бездонных глазницах ослепших без ласки,
Сиянием радужным все заполнял…
И как не стремилась продлить себя темень,
Не ладилась дальше вцепиться в умы,
Узрели все мы, — скала ведь не кремень,
Стряхнули оковы и вышли из тьмы!
Свободно вдохнули расправивши плечи,
— Предвестник рассвета воссоздал наш мир!
Мы поняли четко, — лишь свет любви вечен!
И как всеобъемлющ духовности пир!
-Говорю так не со зла, — ведь малиновым вареньем
Не вернуть огонь любви,-
Я не падок, но люблю
Не зажечь теперь огни,-
Не попасть теперь в струю.
— Изменять?- прости, не думал
— Изменила? – не прощу
С электрического стула
-Я возьму, — не отпущу!!!
Ошибка сапера и вот конфетти,
Разбросано комьями красного цвета,
И радует только, что это не ты…
Один шаг, другой, на третий растяжка
Сыграет в ущелье траурный марш,
Кто знает успеешь ли сделать затяжку
Пред тем, как вокруг разметает твой фарш.
— Что значит вражда двух различных народов?
— Кровавая жатва труда снайперов.
Здесь смерть разродилась, мы приняли роды,
Ребенок кошмарен, но все же здоров.
А власть его любит, холит, лелеет,
И кормит телами лучших бойцов.
Снарядов и пуль для него не жалеет,
— Но помнит всегда своих мертвецов.
Тебе б добежать, проползти, отсидеться,
— Курить? – Позабудь, — здесь тебе не Минздрав.
На твой огонек снайпер всадит под сердце,
И, ты, все ладони себе ободрав,
Лежишь в грязной луже не в силах подняться,
Но все-таки, все же под бронею и рацией
Бьется пульс и вера вернуться назад.
В привольные степи, что так зеленеют,
В леса, — где не будет внезапных атак.
Туда где никто никогда не посмеет
С тобой поступать именно так.
Я все же знаю не одну, а не одну я зная знаю,
Считая листья в феврале, засчитываясь до устатка
Я знаю, что не мне, — не мне, считать деревья до остатка,
Я знаю лишь наверняка, что только тот осужден будет,
Которого опять рука коснется тысячею судеб,
И ты, коль хочешь, верь, не верь, обиженным себя считая,
Не ринься снова в эту дверь, — ведь то не вход в ворота рая…
Сидел у камина закутавшись в плед
И бредил он в дреме чужой стороной
Где много изведал он странствий и бед.
А рядом с ним отрок камин ворошил
— юнцу шел семнадцатый год
На спящего ликом он чуть походил,
-Заметно, — один у них род.
Вдруг спящий, закашлявшись громко, проснулся
Достал свой кисет в жемчугах
К костищу щипцами он потянулся,
Пошарив рукою в углях,
Он выбрал поярче себе головешку,
Небрежно взял искру в ладонь
И принялся медленно без всякой спешки
Раскуривать в трубке огонь,
— Послушай-ка малый,- неси-ка мне рому!
-Нельзя, ведь Вам врач не велел…
-Ты знаешь за речи такие — другого,
-Я вздул бы, а ну-ка пострел,
-Неси-ка мне пинту,- ишь взял себе моду
Учить умудренных судьбой
-А знаешь ли ты сколько народу
Подохло от жажды такой?!
Наш Бенджамин встал и поплелся на кухню,
Набрал из бочонка две чаши,
-В пороге споткнулся, чуть на пол не рухнул
-Моряк рассмеялся сквозь кашель.
-Ты видно по — больше чем я поднабрался,
-Да бог с ним, — послушай малец,
-Давно рассказать я тебе собирался,
-Пора, ведь мне скоро конец…
-Вы дядя бы рому поменьше хлестали,
-Глядишь и пошли б на поправку,
-Ведь Вы так опухли, что в правду стали,
-А ну-ка, щенок, не гавкай.
-Я знаю, что скоро придет мне каюк,
Так было, так будет не раз
Так маялся смертью покойник Дюк,
-Метался в бреду битый час
Мне доктор по новой кровь отворит,
Чтоб демон ягненком стал,
-Спиртного ни капли, — мне говорит,
-меня он как насморк – достал.
to be continueted….
Не возможно судьбу предсказать
И цыганке умалишенной
Не удастся мне погадать.
Книгу судеб ты зря листаешь,
— Ты ведь знаешь, — там меня нет,
Ты сама прекрасно знаешь,
— У загадки простой ответ:
— Я фантом, — который сама
Ты придумала ранним утром
Из осколков цветного сна,
Впечатлений от «камасутры»
И лишь силой твоих желаний
Пред тобою предстал инкуб,
Порожденный твоим шептаньем,
Страстным зовом прелестных губ.
А наполнив теплом твоё тело,
Жажду вечную напоив,
Сделав так, как того хотела,
Изо всех своих страстных сил,
Я услышал глупый вопрос:
-Как зовут тебя, — кто ты милый?
И вдруг стал таять, как воск,
Растеряв весь остаток силы.
А почти уже весь исчезнув,
Всё же смог тебе прошептать:
— Не держи меня, — бесполезно,
Ты должна и сама это знать..
— Я фантом, — который сама
Ты придумала ранним утром
Из осколков цветного сна,
Впечатлений от «камасутры»…
Пред бездной рассыпающихся звезд
И будто бы при этом вслух пою
Ту песню, что дороже любых грёз
Она звучит то мерно, то с надрывом
Как будто в мире созидая новый вихрь
Та песнь мне в радость дверь открыла
И даже сотворила новый стих
Сей звук в журчании ручьев
И в песни соловьев, что сердцу милы
Она берет за левое плечо
И в даль ведёт подальше от могилы.
Коль путь такой тебе мой слушатель знаком
Ты никогда не сможешь оступиться
Никто не будет более врагом
И только светлое тебе лишь будет сниться
Неужто знание определенных тем?
И как решить подобную дилемму?
Без искажения известных теорем?
Как разъяснить понятие Отчизна
Когда вокруг лишь – деньги, деньги, деньги…
Когда людей гнетет дороговизна
И большинство, измученное ленью
Теряет абсолютно линию судьбы
Взирая крайне негативно
На проявления беды
Читая рознь кривым речитативом.
И вот когда казалось бы уже
Рубеж разврата, разрушенья
Пред нами в полном неглиже,
Вдруг просыпается порода
Присущая любому и везде,
Мы возвращаемся к истокам Рода
И происходят изменения в судьбе.
Вдохнем мы с вами полно и свободно
Запах Отчизны нас пленяющий
Иди везде, всегда, куда угодно
И мир возникнет ослепляющий.
Пусть каждый помня свой удел
Раскроет сущность, естество
Будь всегда честен ты и смел
Соедини весь мир в одно
Взгляни в глаза блистающей вселенной
Как можно искренне, как можно нежно
И заискрится живопись настенно
Заполнив душу русскую безбрежно
Предприняв друг подобный вот прыжок,
— Читай все сущее ты между строк,
То воплощенье этих грез.
— Как будто уже в раю,
И там разливают вина,
И будто я вновь пою
— Затейливо, заунывно,
Исходный мой тайный звук
Вновь чаются мне картинно
Средь многих сплетенных рук
Отдельною сотою нотою
Что вечно стоит в строю
Пред каждой шестой субботой
Я вновь его пропою!
Не альт, не бас, ни кантата,
А некоей маленький сюр,
Что словно картечью по латам
Пробарабанит аллюр.
Что мне? – Я звучу с кузнецами,
Что лапками по траве
Куют себе счастье сами
В ликующей тишине.
И в в силах подобных мистерий
Призывных, резонных и ясных
Создам ряд забавных империй,
Таинственных, разнообразных.
Довольно-таки любопытных,
Читабельных и прекрасных,
Дырявых, голодных и сытных.
Да будет мой труд не напрасным.
Нет места ни аду, ни раю,
Ах впрочем уже в аду,
Я временно пребываю
Кропая времени медь
Сбивая в вольные стаи
Стихи, — им ведь не умереть.
Они, как эхо пещерное звонко
Щелчками, выстреливая из души
Рассыпятся на маленькие осколки,
Сверчками смолкающими в тиши
И их собирая в груды,
Воздвигну Пелопонес!
— Как в сердце безумной Гертруды
Вонзился когтистый бес,
Так в каждое многоточие,
Которое мне дано,
— Увидеть, узнать воочию
Сложивши в одно панно
Единую карту мира
Хошь верь, ну коль нет – так и нет
Я выстрелю звонкой мортирой
Из сутолок и из бед
Словесный портрет неизбывный
Того чему имени нет,
Пусть ныне же будет призывным
Мой нитяной силуэт,
Который под пологом ночи
Практически не сыскать
Среди абсолютно прочих.
Им имя – великая рать,
Что так в тишине пустынной
Звенят будто трубный глас,
Как песнь звучащая длинно,
Средь альтов – внезапный бас.
Так голос мой трезвонно,
Как оркестровая медь.
Наполнив себя уроном,
Я не могу умереть!
— Я покажу тебе любовь,
Где эха дивны отголоски,
Почти не слышны и не броски.
Безумный, бедный Маяковский,
— Вот так же сеялся вдали,
Как щедрый духом Сальвадор Дали.
Что так возвысился над миром плоским,
Рассыпавши любовь наброском
На холст картин оплывшим воском
Сюрреализм отсекший вето
На то чему названья нет
На то чему не дать обет.
Тоской неведомой наполня,
Как будто богу неги ровня.
Фемин, богинь и герцогинь
Объединив в единый образ
Где янь и инь,
Орел и полоз.
Хоть каждый ками здесь чужой,
Рассвет заполнен новой тенью,
И кажется прохладой зной.
Поскольку боле нет мессира,
Которому дано служить.
Так почему вокруг все сиро?
Так хочется вновь волком выть…
Неужто злая рабья доля
Настолько въелась в жилы, в вены,
Что приближенье солнца – стоя,
А прекращение измены
Хоть за своей главы цену.
Все это было смыслом жизни,
Уж лучше смерть чем быть в плену.
Сюзерн дороже чем Отчизна.
Но он низвергнут навсегда.
Дворец уж тлен, наложниц разобрали.
Вот вместо сакуры уж лебеда,
А ржавчина разъела стали,
Что крепкой и надежною рукой
Из ножен головы секли мгновенно,
Где менестрели – волчий вой.
Разрушилась моя вселенная.
Теперь вот пьяный, без коня,
Лишь меч катана да доспехи.
Пытаюсь позабыть себя
С попеременнейшим успехом.
К чему не сделал харакири?
— Меня ведь сюзерн не просил!
Мне сапоги – две грузных гири,
— Ах если б кто меня убил!
Ноя бродяга, смерть от смерти,
— Невежды – прочь, я ярость дня.
Опять готов на прелесть жертвы
— Мне демоны теперь родня.
Я им молюсь, они внимают,
Меня теперь не исчерпает
Ни колебания разруха,
Ни тень сомненья не мелькнет…
Ведь я теперь такой же черт,
Которого всегда боялся,
Но он теперь во мне живет!
— Без малого полутора тонн,
— Когда солнце за тучи село,
— И все одним махом на кон,
Я лежал весь в крови и проклятьях,
— Знал, — не вырваться, как не стремись.
И вот небо открыло объятья,
Распахнувши все светлую высь.
А поглянувши в небеса,
Вдруг увидел танец снежинок,
— Сие божеская краса,
Безо всяких химер и ужимок.
Возздохнув и отринув боль,
— Я решил: — «навсегда остаться»!
— «Выбираю земную юдоль»!
— Рассказал все как мог и вкратце.
Много не расскажешь, чтож
Ты отринь свои стенанья,
Хоть утыкан весь, как еж
Целой кучей заблуждений,
Глупых мыслей и сомнений,
Ну, а если вместе с ленью,
— Это хуже, чем растенье.
Вспомни, — как в далеком детстве,
Ты бежал за ветром вслед,
Ту девчонку по соседству,
— Ты тогда не ведал бед.
Ну, а что сейчас мешает,
Быть таким, как Бог велит?
Кто дорогу верно знает,
В край где сердце не болит?
Да оно лишь это знает!
Сердце чистое твое!
Отринь черные все стаи!
И оно, — как запоет!
Свет да одолеет тьму,
Знаю точно — быть добру!
Блестел багрянец луж осенне.
И тиканье часов на этажерке
Все полнило вечерней ленью.
В потугах женских мать поэта
Измучившись услышала его
И проносив дитя все лето,
Все ж родила в преддверии снегов.
Неподалеку от Рязани
В приземистой и небольшой избушке
Возник поэт с небесными глазами.
И часто попивая чай из кружки
Вздыхая в горестной разлуке
Она все думала о нем – курчавом
И письма перелистывали руки.
Так тосковать лишь может мама.
— Как там Сережа? – Не хворает?
Давно ни весточки о нем.
Опять наш пес призывно лает,
Быть может это он своим огнем
Решил наш дворик осиять?
— Но нет, он снова пусто брешет.
Вздохнет опять с прискорбьем мать,
Он не идет, да и не пишет.
Ох если б вновь его обнять!
А он, хмельной, в дыму кабацком
Заставил вновь себе внимать
Людей различных чинов, наций
Пытаясь мир собой объять.
И на чужбинном континенте
Он позволял себе сиять
— Пусть в черно-белой киноленте
Его нам смогут показать,
Где он красив, высок и статен
Сумел Отчизну так подать,
Что все узнали многократно,
Что все ж живет Россия мать
Пусть Троцкие, Бухарины, Якиры
Ее зажали в цепкие объятья,
Но он звучал, как на небесной лире.
И был один, как сотни ратий.
И пусть его повергли в прах,
Несвоевременной потерей
Ум будет жить в наших сердцах
Неисчерпаемою мерой.
http://www.stihi.ru/avtor/kd4791, это моё творчество, — буду благодарен за рецензию, — это поможет мне в на моём творческом пути, — под каждым произведением есть графа — «написать рецензию», — за это дают баллы, — если набрать 5000, то есть возможность напечататься))))✋✌✨
Ксенофобия или антиглобализм.
Друзья, я думаю, что в дальнейшем вы поймете, почему я позволяю себе подобную фамильярность, а осознаете ли вы полной мере, что такое ксенофобия! Ведь у данного понятия имеются очень глубокие и опасные корни происхождения, но не каждый индивидуум в полном объёме осмысливал данный факт. Что же это? Почему основной массе народонаселения ни как не удается окончательно избавиться от столь погибельных стереотипов? Давайте немного вернемся к историческому ракурсу данных истоков. Если вернуться «хотя бы» на две тысячи лет тому назад, то мы, наверное все осознаем, на сколько мало людей проживало на нашей планете, но самое главное- какие огромные расстояния были между не многими островками человеческих очагов цивилизации. Так или иначе, в каждом отдельно взятом социуме находились люди «ищущие». Не важно, чего именно. Но в результате своих исканий они натыкались на другие и, очень часто абсолютно отличных от них людей. Почти каждый раз данные соприкосновения заканчивались стычками, как на духовном, так и на физическом уровне. Так зададим же этот вопрос сызнова,- почему? Причина всему обыденна и банальна, как и любая истина в первой инстанции. А именно страх порожденный не пониманием. И это для человеческой сущности нормально, поскольку дальнейшее действие,- это попытка понять, разобраться, изучить. В те далёкие дни, в большинстве случаев это приводило к кровопролитию или большим войнам.
Но шло время одни побеждали других, перенимали и делились своими культурами. В целом человечество росло, крепло, набиралось мудрости и трансформировалось, в то что мы видим на нынешний момент. А вот ксенофобия, как атавизм, продолжает гнездиться в сердцах многих из нас.
А теперь давайте спросим у логики,- к чему должны (я подчеркиваю должны дважды) мы все вместе идём? Логика нам ответит,- к миру дружбе и всеобщему процветанию. Так вот ксенофобия алогична, поскольку сидя в устаревших концепциях, различие культур,- мы, люди, никогда не прейдем к звёздам. Да, что там к звёздам,- просто будем сидеть возле своих ракет и танков, а всё на самом деле просто, нужно начать с себя. Например? Случайно столкнувшись в переходе с представителем иной цивилизации, не отшатываться, поддаваясь своим глубинным инстинктам, в сторону, а хотя бы просто улыбнуться, а ещё лучше поздороваться с этим человеком! Испуг, а ещё хуже отвращение даже случайно испытанное в данном случае не несёт в себе ни какого физического, а больше того духовного основания. Ведь этот «Ричард» или «Чен Мей» почти в ста процентах из случаев на самом деле является добряком или просто не плохим человеком и уж наверняка на много лучше вашего соседа « дяди Коли», который после зарплаты гоняется за своей и так несчастной супругой. Почему я везде употребляю эти «почти»? Да потому, что подобные «дяди Коли», наверняка есть на родине «Чен Мей», но он к нам вряд ли приедет.
А теперь давайте поговорим о концепции антиглобализма. Переиначиваем,- сиди каждый в своей стране и ожидай от соседа одних не приятностей. Или не так? Противники данного мнения могут привести сотню веских аргументов касающихся сохранения родной культуры и расовой чистоты. И мы на долго можем завязнуть в целой куче противоречивых высказываний, мнений и доводов. Давайте просто взглянем фактам в лицо. Многие северные малые народы долгое время были отрезаны от остального человеческого сообщества. Они вырождаются, и, своему останавливающемуся вырождению обязаны лишь тем, что наконец-то соприкоснулись и влились в остальные социумы. А теперь другая аналогия,- метисы, креолы, и пеоны, сколько красивых, здоровых и крепких телом и духом мужчин и женщин. Не менее семидесяти процентов. Оставим межрасовые связи и коснёмся научных. Где родина алгебры? Персия. От куда порох и шёлк? Китай. Кто сделал первый шаг в космос? Россия. А теперь давайте на секунду представим себе ужасную картину, если бы каждый оставил своё достижение в родных пенатах и ни с кем, ни чем не делился? Конечно же, нет сомнения, что каждое сообщество изобрело бы своё собственное «колесо», но не кажется ли вам, что в целом мы бы до сих пор находились где-нибудь в бронзовом веке? Интеграция человечества,- вот наш путь к звёздам.