Коло (Злата Шаховская)

Моему другу Распутникову нужно было поступать на факультет естественных наук. С его тягой к природе… А он поступил в авиационный. С другой стороны у меня б тогда не было лучшего друзяки Игорька Распутникова. Меня зовут Ель Шести, и я расскажу странную историю, как потеряла друга в прямом смысле слова.
Мы с ним подружились с первых дней первого курса, и даже поселились в одной комнате, неофициально, конечно. Я с Донецка, а он с Полтавы. Донбасс и Полтавщина. Как ни странно, нам было невероятно, очень-очень весело вдвоем. Игорёк щебетал, как соловей, на своем суржике, весело и беспрерывно, заражая своим задором всех вокруг, а главное – меня. Не смотря на ум и образованность, мой друг на полном серьёзе говорил слова типа «тудой», «сюдой», «осё» (причем так звонко и смешно), ударения в словах ставил на самые неожиданные слоги, был неусидчив и постоянно звал меня куда-нибудь пойти: «Ель, пишлы тудой!!!». У меня не было к нему влечения, и это, наверное, было взаимным. Просто друзья. А еще у Игорька была гениальная бошка по части точных наук, учился он на отлично, я тоже – благодаря ему. Когда Распутников уезжал домой, меня накрывала грусть и тоска, пропадал интерес ко всему. Маленькие депрессии настигали меня каждый раз, когда я оказывалась без своего лучшего друга, звонкого колокольчика, к которому за два курса привыкла чересчур сильно. А когда он приезжал, это было слышно всем в общежитии: по лестнице и коридорам тарахтели банки, раздавалось громкое: «Ель, я иду!!!», и в комнату вламывался Игорь с огромной сумкой, полной полтавских харчей. И мы с ним долго обнимались. Я была счастлива!
Из него б действительно получился хороший эколог, ведь он любил лес и реки намного больше, чем математику и черчение. Наверное, поэтому всё так и вышло… Как-то мы гуляли по центральной площади возле самого крупного универа нашего города. В разных концах этой площади установлены большие экраны, обычно по ним транслируют музыкальные клипы. Так и тогда. Только мы подошли к экрану, на нем закрутился зеленый круг на синем фоне, и заиграла музыка – такой себе украинский фольклор в минимальной техобработке. Мне показалось, ничего особенного, а Игорю понравилось. Композиция закончилась, и на экране появилось слово «КОЛО», а следом: «Магазин «Табакерка», ул…,25».
— Це шо, там можна купить цей альбом? – Повернулся ко мне Игорек, глаза у него горели: — Пишлы тудой!
Пройдя сотню метров, мы оказались в указанном магазине.
— Я хочу купить ото шо грало на экране, кажись, «Коло», така прикольна муза, ну вы поняли, ото там сопилка грала, ну така класна фольклорна композиция… — Игорёк еще б долго объяснял продавцу, что он хочет, но тот, к своему счастью, быстро догадался, о чем речь, и протянул Распутникову синюю коробку с зеленым кругом. Игорь так и застыл с открытым ртом, как ребенок. Когда ему что-то нравилось, он даже переставал дышать. Он рассматривал коробку с диском, перевернув, удивленно глянул на продавца:
— Тут только одна писня!
Продавец кивнул:
— Да, на этом диске всего один трек длительностью 78 минут… И диск только один на весь магазин, и город. Это эксклюзив.
— Прикольно… Я беру! – Заявил мой друзяка и, не спрашивая цену, протянул купюру номиналом в пятьсот гривен. Получив сдачу 22 гривны, Игорь поджал губы, сдвинул брови, выдавил:
Спасибо, — и двинул к выходу.
— Вот так эксклюзив, — виновато сказал он на улице, — можна б було з инету скачать…
В последствии он признался, что не жалеет ни копейки за этот диск. А я, если б знала, какую роль в его жизни сыграет эта музыка, уничтожила бы диск еще в самом магазине. Потому что сперва эта музыка, этот трек в 78 минут, заменил весь наш привычный музыкальный фон в комнате, мы только его и слушали. Распутников ставил его по кругу и не мог наслушаться, только повторял всё время «Оце я понимаю музыка!», и хоть бы что ему! Потом Игорь скинул это на свой плеер, и слушал своё «Коло» на улице, в метро, даже на парах, и в комнате, чтоб мне не мешать. При этом он почти перестал со мной разговаривать. Да что там говорить, он перестал разговаривать со всеми! Это было так непривычно – не слышать звонкой болтовни, и страшно, страшно было наблюдать как самый веселый человек в моей жизни уходит в себя, закрывается. И вроде не депрессия, а что-то меняется в худшую сторону. Перестал делать домашнее задание, читать книги, перестал даже писать лекции. И постоянно в наушниках, в которых играло «Коло». Однажды Распутников сказал мне «Пишлы в Табакерку». Ну пишлы, так пишлы. Пришли, а он говорит продавцу:
— Новый альбом «Коло» дайте.
И кстати, говорить стал тихо, спокойно.
Продавец удивился, говорит:
— Нам только сегодня его доставили, еще рекламу не давали, как вы узнали?
Игорь пожал плечами и дал деньги.
Таких случаев было еще четыре. Когда мы заходили в Табакерку, продавец уже не спрашивая, продавал моему другу очередной, так сказать, альбом, в котором была всего одна песня, вернее композиция, потому что там никто не пел, только музыка длительностью как всегда 78 минут. Я его не могла вытянуть из этого, мое мнение вообще перестало его волновать. Вел себя, наверное, как аутист. Всё чаще слушал музыку с закрытыми глазами, я начинала его тормошить, трясти, а он открывал глаза со словами: «Чого тоби надо?». Говорю: «Не спи, мы на лекции», а он: «Ты даже не представляешь, где я был». Жутко! Когда мы купили в Табакерке последний альбом, Игорь оживился, сразу же за дверью магазина раскрыл коробку, но там не было очередного диска. Там было приглашение на имя Игоря Распутникова проехать в кое-какой поселок на концерт группы «Коло». Мы с ним так и сели, прямо на тротуар. Настоящая мистика!
— Ты поедешь зи мной? – тихо спросил мой друг.
Я кивнула, тяжело представляя, как мой Игорь сам едет на другой конец нашей страны.
Пора была весенняя. Очень красиво вокруг, «Коло» выбрало хорошее время для своего концерта. Мы ехали в плацкарте мукачевского поезда, к концу поездки людей почти не было. Игорь жмурился на солнышко, улыбался, — вероятно, в предвкушении увидеть своих любимых музыкантов, которых он слушал беспрерывно уже больше полугода. Забыла сказать, никакой информации об этой группе не было нигде: ни в газетах, ни по телеку, ни в инете, даже продавец из Табакерки не знал, откуда приходили эти диски. Полная загадка.
Приехав в поселок, мы направились в местный клуб, но там не было афиши. Тетка, по видимому директор клуба, сказала, что таких гостей они не ждут, а других клубов в том населенном пункте не было. Я сказала:
— Игорь, они тебя разыграли, ну их в топку! Поехали домой! – И взяла его за руку. Он увернулся и пошел в сторону леса со словами:
— Пишлы хоть лес посмотрим. Ды як красиво, в нашем городе студентов нет такого леса.
И пошли. Мой Игорь шел по тропинке, я хвостом сзади, потом сошли на другую тропинку, потом вернулись. Ходили туда-сюда и вдруг вышли на поляну, сочная трава уже там росла, хоть и апрель ранний был. Красивая поляна, в общем, но Игорь отреагировал на нее в своем репертуаре:
— Место дуже красивое. А что если они здесь концерт проведут?
И тут же сел на траву, раскрыл рюкзак, достал бутерброды, стал их наяривать.
Я не выдержала, говорю:
— Ты бахнулся?! Как здесь концерт? Где же публика, сцена?
Но Игорь молча сидел, только бутерброд мне протянул.
Так мы сидели с часа два, молча, потому что Распутников со мной не разговаривал, НО какого было моё удивление, когда из лесу, и к слову не со стороны поселка, начали выходить люди. Одежда на них была однообразная: у всех светло-зеленые платья с синей вышивкой. А вот вышивка, я заметила, была разная. Кто из них мальчик, кто девочка понять было трудно. Лица у всех бледные, волосы длинючие, но походка легкая, они как ветерочек ходили.
— Кто это? – Шепчу Распутникову
— Ну Коло наверно… — Кажись, Игорь совсем не боялся в отличии от меня.
— Нет, в смысле, они что, сектанты?
Игорь хмуро посмотрел на меня, словно я полнейшая идиотка:
— Це не сектанты…
Странные люди расположились в нескольких шагах от нас, достали музыкальные инструменты и заиграли. Это была композиция из их первого альбома, я узнала, только вживую никаких дополнительных звуковых эффектов уже не присутствовало. И тогда меня в первый раз пробило на эту музыку, я начала рыдать, такой она мне показалась красивой. А эти люди играли ее с отрешенными, но очень грустными лицами. Перебирали тонкими, почти прозрачными пальцами по сопилке, аккуратно били палочками цимбалы, даже скрипка, оказывается, у них имелась. Сложно было осознать, что это и есть Коло и старались ребята для одного только Игоря, верно из благодарности, что он покупал все их дорогие альбомы. Когда дул ветер, они подрагивали, как листочки на деревьях, солнце уже заходило, а они играли, не переставая, для Игоря. А Игорек балдел, смотрел на них заворожено, боялся дернуться. Когда на поляне стало темно, мне стало реально –реально стремно – у музыкантов группы Коло глаза светились в темноте. У всех разным цветом, но у большинства зеленым.
Шепчу Распутникову еле живая от страха:
— Игорёчек, у них глаза светятся…
Игорь хмыкнул:
— Я так их и представлял…
— Но как у людей могут светится глаза?
— Це … не люди… Ну може й люди, но не таки як мы…
— А кто ж это?
— Нежить це по-простому. Мавки.
— И ты их не боишься?
— Шутишь, я бильше за все хочу буты як вони.
— …Зачем тебе быть как они, Игорь? Посмотри, какие они грустные, они несчастные. Я помню из сказок, что мавки это утопленники и повешенные в лесу, самоубийцы. Это же мертвецы, Игорь.
— И мы мертвецы. Вопрос тилько в том, кто мертвее. А они прекрасны.
Музыканты тем временем, словно услышав, что мы говорим об их грусти, заиграли очень веселую музыку, даже начали в такт пританцовывать, только лица их веселее не стали. А мой Игорь вскочил и начал плясать:
— Це моя любимая ваша писня!
Игорь танцевал, а эти «мавки» неторопливо обошли его вокруг, взялись за руки и стали водить хоровод. Хоровод вокруг моего Игоря! Игорь даже светился от счастья. Мистика заключалась в том, что мавки уже не играли, а музыка всё продолжалась. Мне стало не так страшно вообще, как страшно за Игоря. С чего бы это нежити водить хоровод вокруг человека. Ведь если это и правда нежить, то надо было уносить ноги. Я, дрожа от страха, представила, как эти легкие красивые существа вмиг перестанут быть грусными и несчастными, выпустят когти и клыки, кинутся на Игоря, потом на меня, ведь съедят заживо! Я решилась встать, но не смогла – пятая точка словно приросла к траве. Не могу подняться и всё! Кричу:
— Игорь!!!
Он не слышит. Я начинаю плакать от страха, молиться, а нежити хоть бы что.
Целую ночь «музыканты» водили свой хоровод вокруг Игоря, и под утро мне стало казаться, что я не вижу моего друга внутри хоровода, потом вижу, потом снова не вижу. А потом Игоря не стало. Они еще походили вокруг, но внутри уже никого не было. Они расцепили руки, подняли с травы свои инструменты и медленно ушли в лес. А Игоря с ними не было, и нигде его не было. Я смогла встать, ходила, искала его, кричала, но всё тщетно. Не стало Игоря. Хоть я и сообщила милиции прямо в тот же день, что пропал человек, его до сих пор ищут. Не знаю, на что я надеюсь, ведь понимаю, где он.
© Copyright: Злата Шаховская, 2010
Свидетельство о публикации №21005030041