Стихи Велимудра Кудрявцева

Все творчество автора на сайте стихи.ру

«Праведы»

Тому, кто уже наверху, не нужна опора,
Он сам — Основа: Горы растут сверху.
Есть мысли с-Оответственные, от Ума.
Тогда что от Раз-ума?
Вестимо что — ЗаРаза.

«Тигра»

А Я Тигра!
К тому же еще Скорпиён!
Бывает, — как жахну пол-литра!
И мя не обьять с всех сторон!

Хожу, — брожу,
Ем время ложкой,
Поймаю, — сразу расскажу,
Я тигра, — но совсем не кошка!

«О Шиве»

Все, что вступает в союз с Богом,
Имеет верную Дорогу,
Господь Шива только знает,
Где куда и кто летает,
Сидит, да медитирует,
Поймал его Лиру Я;;;

«Курень»

Гвардия не бывает черной,
А иначе — это банда,
А иначе — это порно,
И ей путь — только в Уганду!

«Победа»

Победа! Победа! Победа!
— Не важно, — во вторник иль в среду,
Но я к вам приеду! Приеду! Приеду!
Не туз, — не похож на полпреда.

Я буду Вам песнь свою петь громогласно!
Ведь это прекрасно! — Прекрасно! — Прекрасно!
И вовсе поверьте и не опасно,
Хоть песнь прозвучит мощно и властно.

— Ойся ты ойся, — ты меня не бойся,
Я тебя не трону, — сядь и успокойся…

«Оконца»

Левый берег, правый берег,
Посредине островок,
Можешь милая мне верить,
Я вернусь, — настанет срок!

Пусть укажет мне дорогу,
Сердца твоего маяк,
— До тебя еще немного
Мне осталось.

-Это как?
— Как рукою тронуть солнце,
— Как увидеть в темноте,
Два зашторенных оконца,
— Вот, что значит путь к тебе!

«Чай»

Ён разливался щедрою душой,
Под сенью гор Алтайских,
За святость, — не за упокой,
Почти что в кущах райских.

Ён был душист, горяч и крепок,
Бодрил и насыщал пустоты,
Из разных трав, — мельчайших веток,
Его б хватило на три роты.

А мы все выпили вдвоем,
Поскольку час беседы длинен,
К тому же рядом водоем,
Чьи воды глубоки и сини.

Мудрец сказал: — «не обожгись»
Мудрец ответил: — «что же в том?»
Такая братцы живопись,
— Сидели мы тогда вдвоем.

Коль чая много, — не спеши,
Идет разлитие души…

«Про злато»
Написал мне Стэфан Гольштейн,
— Мол поболее денег давай,
И все будет верней,
Чем обещанный кем-то рай,

Отвечал казачина ему,
— Зачем воину и поэту золото?
Вы видите, что молод я?
Не трогайте пожалуй кшатрия,
И не узнаете беды, — ея…
И не увидите войну!

Ответ:- Разве богатство кто то отменял?
Тем более это бизнес с минимальным вложение в себя

Я с Богом, — но не в церквях,
По сей час Богат, — что — Ах! Ах!

«Далее»
Кристиночка, — а вот Вам вечер добрый!
Как Ваши милые дела?
Надеюсь все идет по норме?
И тема — вовсе не стена?
Я в Ейск приеду к Атаману,
Дней десять, аль двенадцать в том,
— А может быть увидимся нежданно?
Гутарить будем — ни о чем?

— Я не в Ейске, я в Москоу,Дмитрий

Кристина, — это очень здорово,
Поосторожнее с чеченским говором!

Оуу,хорошо) думаю, не украдут)

Я возверну, как есть обратно,
Но donner weter! — Неприятно!
Успехов! — Радости! — Любви!
Пойду я чистить сапоги.

«Диалог с Кристиной»
Кристи я формирую на уровне мироздания,
Но настолько прочна цивилизация, — что иной
И сгинул бы под прессом стенаний,
А я откатился в сторону, — с тем, что пой,
С огромным количеством знаний.
Я вовсе не бронепоезд,
— Я просто Герой двух войн,
Слава Великому! — Не упокоен,
Но Вами я восхищен, — поймите, — по русски скроен,
— А значит не порабощен.

Ваш лик достоен обожанья,
Но не слепого, — вовсе нет,
Любви прекрасны много грани,
Им подчинен весь белый свет.

Вы так прекрасны недотрога,
Что голову склонил казак,
Ваш лик прекрасейший у Бога,
И раз все вышло ровно так,

То Вы позвольте, — я, признанье,
Озвучу Вам, Вы уж простите,
Все, что озвучу — не за гранью,
Я верю — это » дольче Вите»

Я в Вас влюбился мимолетно,
Но был повязан я судьбой,
Теперь я холост, — вот я, — вот я!
Сам по себе. И? — Лишь только свой!

Я ведь Вас видел, был прельщен,
Но был тогда порабощен,
Простите милое созданье
За это вот в любви признанье.

«Новая эра»
Не сказать Вам про Это,
Я не мог, — ведь нельзя,
В рамках кредо поэта,
— И совсем не ферзя,

Нужно кратко и емко,
Как мя Бог научил,
— Точно, громко и звонко!
— Для беды — нет причин!

Ведь все будет прекрасно!
Будет лучше чем есть!
Говорю не напрасно!
— Главно совесть и честь!!!!!

«Про невозврат,- расскажет Вам поэт, казак»
Из тьмы, — из бездны, возвращаясь,
Захлопни дверь, — чтобы не дуло,
Я приоткрыл и этим маюсь,
— Сижу на ненадежном стуле,

— Но Я уверен, что возврата,
Не может быть, — Нас не сломить,
У Ра! Воскликну многократно!
И буду Радости творить!!!!

«Кристинке»
Ваш лик достоен обожанья,
Но не слепого, — вовсе нет,
Любви прекрасны много грани,
Им подчинен весь белый свет.

Вы так прекрасны недотрога,
Что голову склонил казак,
Ваш лик прекрасейший у Бога,
И раз все вышло ровно так,

То Вы позвольте, — я, признанье,
Озвучу Вам, Вы уж простите,
Все, что озвучу — не за гранью,
Я верю — это » дольче Вите»

Я в Вас влюбился мимолетно,
Но был повязан я судьбой,
Теперь я холост, — вот я, — вот я!
Сам по себе и. Только свой!

Я ведь Вас видел, был прельщен,
Но был тогда порабощен,
Простите милое созданье
За это вот в любви признанье

«Настенька»
мы виделись лишь изредка, порой,
когда сходились нити мирозданья,
но отвечаю собственной главой,
не видел я прекраснее создания,

да, неуемная, притворная порой,
но все же очень , очень милосердна,
я был на костылях, сентябрьский зной,
лишь ты была благому сердцу верна,

лишь ты сказала — «как дела?»
лишь ты взирала с состраданьем,
когда мой разум боль крала,
особенно тем утром ранним,

но все прошло, я вновь казак лихой,
тружусь, сбираю сотню чинно,
вот вспоминаю хмурою порой,
добрым словцом красивую дивчину

«Ксения»
день многоликий веял ветром,
Я шел к старинному дружку,
И тут знакомица, вся в ретро,
Розъяла разом всю тоску.

Я ей, — «привет!», — Она в начале,
Меня увидела с главой,
Склоненной в многие печали,
Пой сердце, — сердце пой!

Потом видались, — всяко разно,
Но тот порыв я не забыл,
_ Я помню, что она прекрасна,
И от того все не остыл

«Настасье»
вы помните, — конечно это помните,
преподаватель нам дерзил слегка,
ходя по этой малой комнате,
не зная сам наук наверняка

а я смотрел на лик рассеянный,
скучающий, но полный мысли,
мечтательностью весь овеянный,
а взор стрелял быстрее пули быстрой.

я вас запомнил, как запоминают
рассвет в горах, или в тайге закат
такое даже годы не стирают,
и с вами встрече был бы рад.

вы помните, конечно помните,
тот спор который мы вели,
но некий тавр ходил по комнате,
и глас растаял наш вдали…

«Не моя»
БЕЛОКУРОЕ ПРЕЛЕСТНОЕ СОЗДАНИЕ,
ПРОХОДИЛО РЯДОМ, — А Я СЛЕП,
Я БЛУКАЛ ПО НИТи мироздания,
радостью природы креп,
мы видались далее,
и, дан и я,
быть в потоке разных мира суеты,
но запомнил стан ея,
— разным сутолоком вопреки.
что могу сказать об лике я том?
— Он прекрасен, как не покрути,
Не таков, как всюду, не опасен,
и способен дале повести,
К сути, чей порог не частен,
К изначальному порядку бытия,
Безусловно — этот лик прекрасен,
Очень жаль — козачка — не моя….
«Казачка»
белокурое создание,
сини очи черны брови.
ты основа мирозданья,
лишь тобою Бог нас ловит,
голос твой, как нить творенья,
лик подобен звезды свету
под твоей благою сенью набирает разгон лето
«Казачке»
Неба синева и ветер,
Он уехал хату защищать,
— Разве ен от этого не светел?
— Аль не можешь ты его обнять?

Он вернётся, лишь бы его ждали,
Нарисует новый светлый путь,
Утолит чрезмерные печали,
— Само главно, — лик тот не забудь….

«Спасительное»
Контроль принуждает нас мыслить глобально,
Бесчувственно, черство и бессердечно,
И жизнь протекает сквозь пальцы печально,
Под небом, что благостно и предвечно…

Навязаны образы, чувства и формы мышления,
Свое — лишь из очень раннего детства,
И то, — вспоминаешь как недоразумение,
Влюбленность к девчонке, что жила по соседству…

«Любовь, — что-то из книжек слезливых,
Добро, — хорошо если только моё,
И в целом, — ловить жизнь нужно за гриву,
— Тот счастлив, кто сам свое счастье кует!»

— Я Вам возражу, — мои Други сердечные!
Любовь, — это сила — творящая все!
И что бы пройти по Пути Млечному,
Лучи в Мир Любовь, — лишь она все спасет!

«Наследный принц»
Тот гомон, что под башней замка
Вникает в кровь, как ветер ледяной,
У всех икон бывает рамка,
— Но стало так все не со мной,

Вассалов мало, мало, мало, мало…
И слышу топот громогласный,
Меня почти уже не стало,
Мое рождение — опасно.

Хоть их сюзерн был в полном праве,
Но стал предательством мой дом
Взираю на решеток ставен,
— Им всем опасен мой геном.

«Необыденность»
Перекрывая суть пути,
— Смоги, смоги, смоги, смогги!
Избегнуть всех своих рутин,
Иначе думать не моги!

Стань воином, но не в строю,
Стань гражданином, не в струю,
И я тебе тогда спою,
— «Заунывную песнь свою».

Знай честь, знай совесть,
Знай все то, что знал твой дед,
И тая весть,
Тебя избавит от всех бед,

И это будет тот ответ,
Который ты искал повсюду,
— Не думай слово — «нет»,
Тогда тебя настигнет чудо.

«Певице»
день многоликий веял ветром,
Я шел к старинному дружку,
И тут знакомица, вся в ретро,
Разъяла разом всю тоску.

Я ей, — «привет!», — Она в начале,
Меня увидела с главой,
Склоненной в многие печали,
Пой сердце, — сердце пой!

Потом видались, — всяко разно,
Но тот порыв я не забыл,
_ Я помню, что она прекрасна,
И от того все не остыл

«По млечному пути»
Контроль принуждает нас мыслить глобально,
Бесчувственно, черство и бессердечно,
И жизнь протекает сквозь пальцы печально,
Под небом, что благостно и предвечно…

Навязаны образы, чувства и формы мышления,
Свое — лишь из очень раннего детства,
И то, — вспоминаешь как недоразумение,
Влюбленность к девчонке, что жила по соседству…

«Любовь, — что-то из книжек слезливых,
Добро, — хорошо если только моё,
И в целом, — ловить жизнь нужно за гриву,
— Тот счастлив, кто сам свое счастье кует!»

— Я Вам возражу, — мои Други сердечные!
Любовь, — это сила — творящая все!
И что бы пройти по Пути Млечному,
Лучи в Мир Любовь, — лишь она все спасет!

«Прозрей»
Врачи, что нас лечат, — болеют ведь сами,
Не меньше, а может и больше чем мы,
— Мол, — все так устроено под небесами,
Всегда, все, все время хоть как-то больны!

А я так отвечу, родной ты мой Человечек,
— Не хочешь болеть, — забудь про еду,
Ведь лучше чем голод, ничто нас не лечит,
— В любви проживешь тогда жизнь не одну!

Не жарь, не вари, — не возьми чужой плоти,
Ешь мало, но с радостью, сочно и вкусно,
Любой кусок мяса твой век укоротит,
— Готовит болезни повар искусный…

Все то, что природа благою рукой,
Дает от щедрот своих безграничных,
Заполнит пустоты духа собой,
— Забудь про целителей этих больничных!

«Каждый охотник желает знать где сидит фазан»
Красный, — привязка к земле коренная,
Красный, — так любит машины, дома,
Красный, — исток, о других он не знает,
Красной, — была как-то наша страна…

Оранж, — страсть к обнаженным телам,
Оранж, — по сути жизни творит,
Оранж, — кому-то сплошной стыд и срам,
Оранж, — весь мир людьми заселит!

Желтый, — воля к победе и жизни,
Желтый, — не знает препон и преград,
Желтый, — весь мир сквозь пламени призму,
Желтый, — и каждый мужчина солдат.

Зеленый, — нет цвета мудрее и глубже,
Зеленый, — сердечной любви изумруд,
Зеленый, — и воздух прозрачней и лучше,
Зеленый, — вас всюду любят и ждут!

Голубой, — небес чистота первозданная,
Голубой, — вдохновения истинный смысл,
Голубой, — эфира красота несказанная,
Голубой, — нас уносит божественно ввысь!

Синий, — сверкает всевидящим оком,
Синий, — цвет разума дарящий свет,
Синий, — не ведает дверей и окон,
Синий, — на каждый вопрос отыщет ответ.

Фиолетовый, — к наивысшей гармонии мост,
Фиолетовый, — единый путь к Богу,
Фиолетовый, — благодати Вселенской прирост,
Фиолетовый, — идущий осилит дорогу!

«Казнь еретика»
Ветру, — теребящему петлю с веревкой,
Знать-то незачем кому она нужна,
Не ему использовать уловки,
Не его она пресечь должна…

И бедняге гладя шевелюру,
Редких, длинных спутанных волос
Он ветвях осин исполнит партитуру,
Не ответив на поставленный вопрос,

Бог зачем? За что? Быть может все ошибка?
Не меня, — ну где же ты Господь?
А ответ один — небесная улыбка,
Что заполнила собою небосвод…

«Опал»
Не многие удивив мир людской
В восторге от того, что болью
Да злобой суетливой и тоской
Наполнен человеческой юдолью

Кто помнит опыт прошлых воплощений?
Лишь ветер шепчущий в пустынных дюнах,
Об прошлых опытах лишений,
О будущем рожденном в рунах

Поет он иссеченным скалам,
Те же, не в силах удержать секреты,
Рождают их в таинственных опалах,
Запечатляя в них грядущие рассветы.

И ты, киркою высекая искры,
Однажды извлечешь на свет один,
Чуднее бирюзы и аметистов,
Он будет в царстве камня господин.

И ты ему задашь один вопрос напевно:
-Что ждет меня в грядущем дне?
Ответ его прогромыхает гневно,
-«Ты снова станешь плесенью на пне!»

«Икар»
Нам в темень вбивали всегда неуклонно,
Что нам воспарить никак не возможно,
— Что мы к телесам прикованы тонной,
И цепи привязки разбить очень сложно

Что стоит шагнуть за грань земной тверди,
Как тут же стремительно шлепнешься вниз,
А там, в глубине тебя ждут уже черти,
С наградой за то, что покинул карниз…

Что птицы, — они на то ведь и птицы!
А ты вот дружок — не аэродинамичен,
И если взмахнешь, — то только ресницей,
Итог для попытки — кровав и логичен…

А он вот не слушал, не думал, а верил,
— Откинув бессмысленный свой земной рок,
Он духом своим небосвод весь измерил,
— Поймав восходящий воздушный поток!

«Озарение»
Во мрак беспредельный, во глубь невозврата
Луч света пробился в слепое ничто
И стало чуть видно слепым нам когда-то
Что ад не кромешен, — что есть одно но…

Туман обрел форму, — все высветлив краски,
А лучик за лучиком все прибывал,
В бездонных глазницах ослепших без ласки,
Сиянием радужным все заполнял…

И как не стремилась продлить себя темень,
Не ладилась дальше вцепиться в умы,
Узрели все мы, — скала ведь не кремень,
Стряхнули оковы и вышли из тьмы!

Свободно вдохнули расправивши плечи,
— Предвестник рассвета воссоздал наш мир!
Мы поняли четко, — лишь свет любви вечен!
И как всеобъемлющ духовности пир!

«Измена»
Связывая зеркала — не ужалься отраженьем
-Говорю так не со зла, — ведь малиновым вареньем
Не вернуть огонь любви,-
Я не падок,  но люблю
Не зажечь теперь огни,-
Не попасть теперь в струю.
— Изменять?-  прости, не думал
— Изменила? – не прощу
С электрического стула
-Я возьму, — не отпущу!!!
«Что значит порою жизнь человека»
Что значит порою жизнь человека?
Ошибка сапера и вот конфетти,
Разбросано комьями красного цвета,
И радует только, что это не ты…

Один шаг, другой, на третий растяжка
Сыграет в ущелье траурный марш,
Кто знает успеешь ли сделать затяжку
Пред тем, как вокруг разметает твой фарш.

— Что значит вражда двух различных народов?
— Кровавая жатва труда снайперов.
Здесь смерть разродилась, мы приняли роды,
Ребенок кошмарен, но все же здоров.

А власть его любит, холит, лелеет,
И кормит телами лучших бойцов.
Снарядов и пуль для него не жалеет,
— Но помнит всегда своих мертвецов.

Тебе б добежать, проползти, отсидеться,
— Курить? – Позабудь, — здесь тебе не Минздрав.
На твой огонек снайпер всадит под сердце,
И, ты, все ладони себе ободрав,

Лежишь в грязной луже не в силах подняться,
Но все-таки, все же под бронею и рацией
Бьется пульс и вера вернуться назад.
В привольные степи, что так зеленеют,
В леса, — где не будет внезапных атак.
Туда где никто никогда не посмеет
С тобой поступать именно так.

«23 число»
Не вопрошайте почему, — не зарясь на чужое пламя,
Я все же знаю не одну, а не одну я зная знаю,
Считая листья в феврале, засчитываясь до  устатка
Я знаю, что не мне, — не мне, считать деревья до остатка,
Я знаю лишь наверняка, что только тот осужден будет,
Которого опять рука коснется тысячею судеб,
И ты, коль хочешь, верь, не верь, обиженным себя считая,
Не ринься снова в эту дверь, — ведь то не вход в ворота рая…
«Корсар»
Седой великан, с чуть согбенной спиной,
Сидел у камина закутавшись в плед
И бредил он в дреме чужой стороной
Где много изведал он странствий и бед.

А рядом с ним отрок камин ворошил
— юнцу шел семнадцатый год
На спящего ликом он чуть походил,
-Заметно, — один у них род.

Вдруг спящий, закашлявшись громко, проснулся
Достал свой кисет в жемчугах
К костищу щипцами он потянулся,
Пошарив рукою в углях,

Он выбрал поярче себе головешку,
Небрежно взял искру в ладонь
И принялся медленно без всякой спешки
Раскуривать в трубке огонь,

— Послушай-ка малый,- неси-ка мне рому!
-Нельзя, ведь Вам врач не велел…
-Ты знаешь за речи такие — другого,
-Я вздул бы, а ну-ка пострел,

-Неси-ка мне пинту,- ишь взял себе моду
Учить умудренных судьбой
-А знаешь ли ты сколько народу
Подохло от жажды такой?!

Наш Бенджамин встал и поплелся на кухню,
Набрал из бочонка две чаши,
-В пороге споткнулся, чуть на пол не рухнул
-Моряк рассмеялся сквозь кашель.

-Ты видно по — больше чем я поднабрался,
-Да бог с ним, — послушай малец,
-Давно рассказать я тебе собирался,
-Пора, ведь мне скоро конец…

-Вы дядя бы рому поменьше хлестали,
-Глядишь и пошли б на поправку,
-Ведь Вы так опухли, что в правду стали,
-А ну-ка, щенок, не гавкай.

-Я знаю, что скоро придет мне каюк,
Так было, так будет не раз
Так маялся смертью покойник Дюк,
-Метался в бреду битый час

Мне доктор по новой кровь отворит,
Чтоб демон ягненком стал,
-Спиртного ни капли, — мне говорит,
-меня он как насморк – достал.

to be continueted….

«Инкуб»
По ладони линий лишенной,
Не возможно судьбу предсказать
И цыганке умалишенной
Не удастся мне погадать.

Книгу судеб ты зря листаешь,
— Ты ведь знаешь, — там меня нет,
Ты сама прекрасно знаешь,
— У загадки простой ответ:

— Я фантом, — который сама
Ты придумала ранним утром
Из осколков цветного сна,
Впечатлений от «камасутры»

И лишь силой твоих желаний
Пред тобою предстал инкуб,
Порожденный твоим шептаньем,
Страстным зовом прелестных губ.

А наполнив теплом твоё тело,
Жажду вечную напоив,
Сделав так, как того хотела,
Изо всех своих страстных сил,

Я услышал глупый вопрос:
-Как зовут тебя, — кто ты милый?
И вдруг стал таять, как воск,
Растеряв весь остаток силы.

А почти уже весь исчезнув,
Всё же смог тебе прошептать:
— Не держи меня, — бесполезно,
Ты должна и сама это знать..

— Я фантом, — который сама
Ты придумала ранним утром
Из осколков цветного сна,
Впечатлений от «камасутры»…

«Душа»
Мне снилось, что стою я на краю
Пред бездной рассыпающихся звезд
И будто бы при этом вслух пою
Ту песню, что дороже любых грёз

Она звучит то мерно, то с надрывом
Как будто в мире созидая новый вихрь
Та песнь мне в радость дверь открыла
И даже сотворила новый стих

Сей звук в журчании ручьев
И в песни соловьев, что сердцу милы
Она берет за левое плечо
И в даль ведёт подальше от могилы.

Коль путь такой тебе мой слушатель знаком
Ты никогда не сможешь оступиться
Никто не будет более врагом
И только светлое тебе лишь будет сниться

«Отчизна»
Что разрешит существенно проблему?
Неужто знание определенных тем?
И как решить подобную дилемму?
Без искажения известных теорем?
Как разъяснить понятие Отчизна
Когда вокруг лишь – деньги, деньги, деньги…
Когда людей гнетет дороговизна
И большинство, измученное ленью
Теряет абсолютно линию судьбы
Взирая крайне негативно
На проявления беды
Читая рознь кривым речитативом.
И вот когда казалось бы уже
Рубеж разврата, разрушенья
Пред нами в полном неглиже,
Вдруг просыпается порода
Присущая любому и везде,
Мы возвращаемся к истокам Рода
И происходят изменения в судьбе.
Вдохнем мы с вами полно и свободно
Запах Отчизны нас пленяющий
Иди везде, всегда, куда угодно
И мир возникнет ослепляющий.
Пусть каждый помня свой удел
Раскроет сущность, естество
Будь всегда честен ты и смел
Соедини весь мир в одно
Взгляни в глаза блистающей вселенной
Как можно искренне, как можно нежно
И заискрится живопись настенно
Заполнив душу русскую безбрежно
Предприняв друг подобный вот прыжок,
— Читай все сущее ты между строк,
То воплощенье этих грез.
«Норвежец»
— Чу! – Мне кажется длинно,
— Как будто уже в раю,
И там разливают вина,
И будто я вновь пою
— Затейливо, заунывно,
Исходный мой тайный звук
Вновь чаются мне картинно
Средь многих сплетенных рук
Отдельною сотою нотою
Что вечно стоит в строю
Пред каждой шестой субботой
Я вновь его пропою!
Не альт, не бас, ни кантата,
А некоей маленький сюр,
Что словно картечью по латам
Пробарабанит аллюр.
Что мне? – Я звучу с кузнецами,
Что лапками по траве
Куют себе счастье сами
В ликующей тишине.
И в в силах подобных мистерий
Призывных, резонных и ясных
Создам ряд забавных империй,
Таинственных, разнообразных.
Довольно-таки любопытных,
Читабельных и прекрасных,
Дырявых, голодных и сытных.
Да будет мой труд не напрасным.
«Путь»
Не каюсь и не рыдаю, не знаю куда иду,
Нет места ни аду, ни раю,
Ах впрочем уже в аду,
Я временно пребываю
Кропая времени медь
Сбивая в вольные стаи
Стихи, — им ведь не умереть.
Они, как эхо пещерное звонко
Щелчками, выстреливая из души
Рассыпятся на маленькие осколки,
Сверчками смолкающими в тиши
И их собирая в груды,
Воздвигну Пелопонес!
— Как в сердце безумной Гертруды
Вонзился когтистый бес,
Так в каждое многоточие,
Которое мне дано,
— Увидеть, узнать воочию
Сложивши в одно панно
Единую карту мира
Хошь верь, ну коль нет – так и нет
Я выстрелю звонкой мортирой
Из сутолок и из бед
Словесный портрет неизбывный
Того чему имени нет,
Пусть ныне же будет призывным
Мой нитяной силуэт,
Который под пологом ночи
Практически не сыскать
Среди абсолютно прочих.
Им имя – великая рать,
Что так в тишине пустынной
Звенят будто трубный глас,
Как песнь звучащая длинно,
Средь альтов – внезапный бас.
Так голос мой трезвонно,
Как оркестровая медь.
Наполнив себя уроном,
Я не могу умереть!
«Орел и полоз»
Пробарабанив эхо слов,
— Я покажу тебе любовь,
Где эха дивны отголоски,
Почти не слышны и не броски.
Безумный, бедный Маяковский,
— Вот так же сеялся вдали,
Как щедрый духом Сальвадор Дали.
Что так возвысился над миром плоским,
Рассыпавши любовь наброском
На холст картин оплывшим воском
Сюрреализм отсекший вето
На то чему названья нет
На то чему не дать обет.
Тоской неведомой наполня,
Как будто богу неги ровня.
Фемин, богинь и герцогинь
Объединив в единый образ
Где янь и инь,
Орел и полоз.
«Ронин»
Чужбина ронину спасенье,
Хоть каждый ками здесь чужой,
Рассвет заполнен новой тенью,
И кажется прохладой зной.
Поскольку боле нет мессира,
Которому дано служить.
Так почему вокруг все сиро?
Так хочется вновь волком выть…
Неужто злая рабья доля
Настолько въелась в жилы, в вены,
Что приближенье солнца – стоя,
А прекращение измены
Хоть за своей главы цену.
Все это было смыслом жизни,
Уж лучше смерть чем быть в плену.
Сюзерн дороже чем Отчизна.
Но он низвергнут навсегда.
Дворец уж тлен, наложниц разобрали.
Вот вместо сакуры уж лебеда,
А ржавчина разъела стали,
Что крепкой и надежною рукой
Из ножен головы секли мгновенно,
Где менестрели – волчий вой.
Разрушилась моя вселенная.
Теперь вот пьяный, без коня,
Лишь меч катана да доспехи.
Пытаюсь позабыть себя
С попеременнейшим успехом.
К чему не сделал харакири?
— Меня ведь сюзерн не просил!
Мне сапоги – две грузных гири,
— Ах если б кто меня убил!
Ноя бродяга, смерть от смерти,
— Невежды – прочь, я ярость дня.
Опять готов на прелесть жертвы
— Мне демоны теперь родня.
Я им молюсь, они внимают,
Меня теперь не исчерпает
Ни колебания разруха,
Ни тень сомненья не мелькнет…
Ведь я теперь такой же черт,
Которого всегда боялся,
Но он теперь во мне живет!
«Емко»
Когда давит твое тело
— Без малого полутора тонн,
— Когда солнце за тучи село,
— И все одним махом на кон,
Я лежал весь в крови и проклятьях,
— Знал, — не вырваться, как не стремись.
И вот небо открыло объятья,
Распахнувши все светлую высь.
А поглянувши в небеса,
Вдруг увидел танец снежинок,
— Сие божеская краса,
Безо всяких химер и ужимок.
Возздохнув и отринув боль,
— Я решил: — «навсегда остаться»!
— «Выбираю земную юдоль»!
— Рассказал все как мог и вкратце.
«Свет да одолеет тьму»
По законам мирозданья
Много не расскажешь, чтож
Ты отринь свои стенанья,
Хоть утыкан весь, как еж

Целой кучей заблуждений,
Глупых мыслей и сомнений,
Ну, а если вместе с ленью,
— Это хуже, чем растенье.

Вспомни, — как в далеком детстве,
Ты бежал за ветром вслед,
Ту девчонку по соседству,
— Ты тогда не ведал бед.

Ну, а что сейчас мешает,
Быть таким, как Бог велит?
Кто дорогу верно знает,
В край где сердце не болит?

Да оно лишь это знает!
Сердце чистое твое!
Отринь черные все стаи!
И оно, — как запоет!

Свет да одолеет тьму,
Знаю точно — быть добру!

«Мать поэта»
Шел дождь косой и мелкий
Блестел багрянец луж осенне.
И тиканье часов на этажерке
Все полнило вечерней ленью.
В потугах женских мать поэта
Измучившись услышала его
И проносив дитя все лето,
Все ж родила в преддверии снегов.
Неподалеку от Рязани
В приземистой и небольшой избушке
Возник поэт с небесными глазами.
И часто попивая чай из кружки
Вздыхая в горестной разлуке
Она все думала о нем – курчавом
И письма перелистывали руки.
Так тосковать лишь может мама.
— Как там Сережа? – Не хворает?
Давно ни весточки о нем.
Опять наш пес призывно лает,
Быть может это он своим огнем
Решил наш дворик осиять?
— Но нет, он снова пусто брешет.
Вздохнет опять с прискорбьем мать,
Он не идет, да и не пишет.
Ох если б вновь его обнять!
А он, хмельной, в дыму кабацком
Заставил вновь себе внимать
Людей различных чинов, наций
Пытаясь мир собой объять.
И на чужбинном континенте
Он позволял себе сиять
— Пусть в черно-белой киноленте
Его нам смогут показать,
Где он красив, высок и статен
Сумел Отчизну так подать,
Что все узнали многократно,
Что все ж живет Россия мать
Пусть Троцкие, Бухарины, Якиры
Ее зажали в цепкие объятья,
Но он звучал, как на небесной лире.
И был один, как сотни ратий.
И пусть его повергли в прах,
Несвоевременной потерей
Ум будет жить в наших сердцах
Неисчерпаемою мерой.

 

 

2 комментария

Добавить комментарий для Кудрявцев Дмитрий Отменить ответ